То, что делают ваши неприятели, приобретает своё значение или важность от того, как вы на это реагируете.
Поэтому промчитесь сквозь или мимо них.
Не задерживайтесь на них мысленно или вербально; не гордитесь тем, что вы простили или забыли их, — на худой конец, первым делом забудьте.
Так вы избавите клетки вашего мозга от бесполезного возбуждения; так, возможно, вы даже можете спасти этих тупиц от самих себя, ибо перспектива быть забытым короче перспективы быть прощённым.
Переключите канал: вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших силах, по крайней мере, уменьшить её рейтинг.
Иосиф Бродский
Хемингуэй лежит в саду в гамаке. Сосед проходит и спрашивает его:
- Отдыхаешь?
- Нет, работаю.
Вечером сосед возвращается, а Хемингуэй лопатой перекапывает приствольный круг яблони. Сосед спрашивает:
- Работаешь?
- Нет, отдыхаю...
В юности поэт Иосиф Бродский научился ловко чиркать спичкой о штаны. Конкретно говоря – о задницу. Чиркнет – спичка загорается. Боже, как он гордился своим достижением! Как дорожил этим бессмысленным и малоприличным навыком. Как охотно и неутомимо его демонстрировал. Как радовался, если у других не выходило. Как торжествующе хохотал.
Впоследствии Бродский стал очень знаменит. Переведен на множество иностранных языков. Удостоен нескольких международных премий. Безусловно станет Нобелевским лауреатом. Однако таким гордым я его больше не видел. Таким безгранично довольным собой. Таким неподдельно счастливым. Видимо, его тяготил комплекс собственной исключительности. Он был незауряден и страдал. Ему хотелось быть таким, как все. То есть, ругаться матом, пить неразбавленный спирт…Чиркать спички о задницу.
Трудно притвориться гением. Еще труднее гению притвориться заурядным человеком.
Сергей Довлатов, «Сентиментальный марш».
Юный Константин Райкин , будучи человеком и темпераментным, и литературно одаренным, вел донжуанский дневник. Записывал, так сказать, свои впечатления от начинающейся мужской жизни.
По всем законам драматургии, однажды Костя свой дневничок забыл, в раскрытом виде, на папином рабочем столе — и, вернувшись из института, обнаружил родителей, с интересом изучающих эту беллетристику.
— Да-а, — протянул папа. — Интересно… Я в твои годы был скромнее, –—сказал он, чуть погодя.
— Ну, ты потом наверстал, — заметила мама, несколько испортив педагогический процесс. Но педагогический процесс только начинался: Райкин -старший вдруг сменил тему.
— Знаешь, Котя, — сообщил он, — у нас в подъезде парикмахер повесился…
Котя не сразу уследил за поворотом сюжета:
— Парикмахер?
— Да, — печально подтвердил Аркадий Исаакович. — Повесился парикмахер. Оставил предсмертную записку. Знаешь, что написал?
Райкин -старший взял великую педагогическую паузу и, дав ребенку время сконцентрировать внимание, закончил:
— «Всех не перебреешь!»
Виктор Шендерович
«С годами жизнь отнимает у человека главное — предвкушение. Предвкушение любви, богатства, удачи, славы… Она отнимает тот счастливый озноб, пугливое сердцебиение, мучительно-сладкое преодоление мига, часа, дня — на пути к предвкушаемому.
Писатель Ремарк как-то сказал, что если от жизни ничего не ждать, то никогда не испытаешь горького разочарования от краха иллюзий. А если жизнь что-то решит тебе дать, это станет приятным сюрпризом.
И я понимаю, что он прав. В теории. А на практике я так жить не могу. Мне уже много лет, а вот надеяться на чудо — не могу перестать.
Раньше я думала — а вдруг, я вырасту и стану известной пианисткой?
А теперь думаю — а вдруг, мой сын вырастет, и станет известным программистом?
Глупо, скажете Вы? Но, по крайней мере, интерес к жизни не иссякает. Так что, дорогие мои, не переставайте мечтать и фантазировать. Так мы убегаем от старости».
Дина Рубина